Интервью c Владимиром Тагировым

Когда Вы начали заниматься Айкидо и почему?

Заниматься Айкидо я начал в конце 70–х годов. Почему? Люди по разным причинам приходят в боевые искусства. Большинство — из желания уметь постоять за себя, научиться драться. Потом уже, если начинают заниматься серьезно, они понимают, что прикладной аспект — лишь один из аспектов, которые может дать процесс тренировок. Я пришел в Айкидо из интереса к восточной философии. Я увлекался некоторыми практиками — ведическими, дыхательными, занимался боксом, но это был спорт. Для меня боевые искусства были этакой экзотикой, находились в стороне от моих интересов.

Позже появился человек, ставший моим другом — врач, художник, изучавший военные искусства, объяснивший, что военное искусство — это реализация одного из основных инстинктов человека — безусловного инстинкта самосохранения. Половой и пищевой все удовлетворяют, и даже в избытке, а инстинкт самосохранения как бы задавлен в человеке. Я подумал о том, что такая связь действительно существует, заинтересовался и начал заниматься.

Но в то время это ещё нельзя было назвать практикой Айкидо, как это сейчас происходит — в Белоруссии, в России, потому что тогда мы жили в закрытой стране и информации не было почти никакой, был скорее ее поиск, нежели полноценные занятия. С начала 80–х годов мы регулярно тренировались, но и тогда существовало ещё достаточно много вопросов, пока не появились контакты с иностранцами (французами, югославами, датчанами, американцами): в Европе и Америке уже более тридцати пяти лет занимаются Айкидо.

Затем я первый раз выехал за границу и там нашел своего учителя. Мой мастер — представитель всемирного центра Айкикай Хомбу Додзё в Испании Китаура сэнсэй, у него 7–й дан. Он был одним из последних японцев (тогда — молодых ещё людей), которых Основатель Айкидо О–Сэнсэй Морихэй Уэшиба посылал в Европу и в Америку распространять новое боевое искусство. Учитель привлек мое внимание сначала внешне, т.к. соединил две «вещи», которые в Айкидо никак не могли для меня объединиться. До этого я видел то очень грубое Айкидо — с акцентом исключительно на военное, прикладное — совсем не похожее на то, что я читал об этом искусстве — о его красоте, об универсальности... Это были грубые движения, при которых чем сильней человек, тем легче ему их сделать. А другие мастера демонстрировали некоторые оторванные — на мой взгляд — от жизни «танцы», где вообще не было ничего военного, боевого. Китаура сэнсэй соединил эти два момента, с этой точки зрения увиденное показалось мне очень убедительным: это было именно военное и искусство. Военное, так как было видно, что человек очень эффективно работает.

И это было красиво. Не функционально, а именно красиво — внешне, по форме. Поэтому я и притянулся к его Айкидо. А потом, через год общения с мастером, я обратился к нему с просьбой быть моим учителем. Я у него не один ученик, но из России я у него первый, я привез его сюда (тогда это был Советский Союз), участвовал в организации его семинаров...

Вы только одного человека считаете своим учителем?

Да. Конечно, я посещаю семинары разных мастеров, но... В моем понимании учитель — это тот, кто ответил на мои главные вопросы. Учителя каждый находит себе сам. И этот человек должен соответствовать всем вашим критериям, а его представления о том, что вам интересно, чему вы хотите научиться, должны звучать в унисон с вашими. Только тогда он может передать вам свой опыт, свои знания. Вы не можете учиться у человека, которому не доверяете.

Учитель должен вводить вас в определенное состояние — в такое, в какое другие люди в аналогичной ситуации вас не вводят. Когда вы рядом с сэнсэем Китаура, вы находитесь на очень высокой волне своего существа, живете на высокой ноте — как на фронте, в разведке... И вы можете сопоставить свои поступки и слова с его отношением к жизни, поэтому и говорят, что у мастера учатся не на татами.

Многие занимающиеся, аттестовавшись у кого–то, говорят: «Вот мой учитель». Но это совсем не так, ведь он просто принял экзамен и прошел мимо. Учитель — это человек, от которого ты зависишь как личность, мнение которого для тебя очень важно. Один неправильный шаг — и ты потеряешь его, как можешь потерять друга, любимую, любимого, если речь идет о женщине.

Для меня общение с мастером — это, прежде всего, общение с человеком. Сэнсэй Китаура известен не только как мастер Айкидо, он ещё и крупный ученый, искусствовед, написавший лучшую книгу о китайской культуре на испанском языке, создатель собственного метода сравнительной иконографии. У него на севере Японии очень древняя семья, его отец когда–то был чемпионом страны по дзюдо. В общем, это очень интересный человек, и я всеми силами стараюсь соответствовать учителю, хотя он очень не простой и иногда предъявляет жесткие требования. Мы все привыкли к компромиссам, а эти люди живут по другим — непривычным для нас — меркам, которых мы порою просто не знаем. Сейчас они у нас могут создаться, могут не создаться — это зависит от нас и от общества.

Я ценю именно такое личностное. У меня было много возможностей аттестоваться у различных мастеров, но если я с кем–то не дружу, не общаюсь, он не может называться моим учителем. Конечно, при этом надо понимать, что у каждого человека есть свои сложности, свои недостатки. Нас — меня с моим учителем — объединяет прежде всего Айкидо.

Следовательно, духовный контакт между учеником и учителем — это не теоретическое понятие, он реально существует и должен существовать?

Он должен существовать, но то, что мы сейчас имеем, не соответствует тому, что раньше понималось под Школой: мастер и его ученик. В настоящее время форма, в которой развивались обычно военные искусства, не отвечает тому всемирному содержанию, которое приобрело Айкидо.

Когда я попросил у моего мастера фотографию Создателя Айкидо, он сказал, что даже его ученики в Испании не видели этой фотографии, но мне он ее дает, потому что я приехал из России. Он добавил, что таких фотографий очень мало, и, засмеявшись, пояснил, что если бы они тогда в Японии знали, что Айкидо станет так популярно, то только и делали бы, что щелкали фотоаппаратом.

Еще задолго до появления фильмов Сигала Айкидо распространилось по всему миру. Не было особой рекламы. И дзюдо, и каратэ были вынуждены изменить свою суть, стать спортом (были наложены ограничения, придуманы соревнования), и только в таком искаженном виде они распространились. А Айкидо развивается как военное искусство. И тем не менее в этой форме оно сумело покорить весь мир.

С чем связана такая популярность Айкидо в мире?

Человек создал новое Будо, новую систему, которая была созвучна XX веку. Сама идея соответствовала современности — идея решения конфликта третьим путем: не столкновением, не избеганием конфликта, а таким вот парадоксальным способом. Мир уже давно понимает, что может быть самоуничтожен; просто так, как раньше, завоевать мир и стать его властелином невозможно, поэтому сейчас нахождение единого для разных сил направления движения есть единственная возможность для всех людей выжить.

Что самое трудное в Айкидо?

В самом Айкидо секретов нет. Трудность — в необходимости творческого взаимодействия двух людей. Вы можете решить задачу объединения и развития этого объединения, а можете и не решить, т.е. это не то, что у вас заранее заготовлено и в неизменном виде повторяется; вы должны каждый раз соответствовать этой задаче, как артист, который должен заново прожить роль на сцене, иначе видна будет его фальшь. Поэтому мастера говорят, что нет техники, есть принципы, на основе которых можно осуществить различные техники. Соответствовать этим принципам сложно, потому что это внутренняя система, а не набор приемов, изучив которые можно быть, скажем, плохим человеком в жизни, и хорошим бойцом на ринге или ещё где–то...

Это система, которая требует перестройки. Нельзя постоянно конфликтовать на работе, в семье, и быть мягким, чувствительным на татами. Нельзя развиваться одновременно в двух разных направлениях. Если человек начинается совершенствоваться в Айкидо, значит, и в жизни это начинает проявляться, он начинает вести себя по–другому. Такие системы называются внутренними стилями. Не потому, что в них загадки, секреты какие–то, хотя и это есть, как и в музыке, и во всем...

Каждый, кто занимается Айкидо, должен понимать, что он занимается искусством — военным, но искусством, т.е. существует определенная «база» (на уровне слов очень простая: в музыке — семь нот, в живописи четыре краски, а в Айкидо — «семь с половиной» базовых движений), а дальше начинается область творчества. Например, степени выше четвертого дана уже присваивает только Всемирный центр Айкидо — за развитие. Было бы неэтично одному художнику оценивать творчество другого, а какая–то конкурсная комиссия может назвать его лауреатом. По–моему, это нормальный способ.

Для чего нужны ранги, пояса, экзамены?

Мы занимаемся военным искусством, и всякие градации, ранги — это полная условность, например, мой учитель считает, что экзамены в Айкидо вообще не нужны. Просто, раз люди этого хотят — значит, это пока им необходимо. А в принципе, они действительно не нужны, потому что Будо — это система, которая готовит человека для реальной схватки. Ученик должен вести себя таким образом, чтобы не создавать конфликтных ситуаций, но если ситуация все же возникнет, если его жизнь или жизни его близких будут в опасности, то он должен быть готов к встрече. Вот к этому готовит система, а не к тому, чтобы повесить на себя пояс... Но чисто человеческие слабости тоже должны удовлетворяться. Нужно только понимать, что это слабости. Когда приходит человек и вместо того, чтобы посмотреть, как двигается инструктор, как он понимает это искусство, первым делом спрашивает: «А какой у Вас дан?», это подход неправильный. Еще ничего не умея, человек уже хочет заниматься у самого–самого «крутого» мастера. Брюс Ли когда–то сказал, для чего служит пояс — для поддержания штанов, это его функция. Все остальные функции ему приписывают.

Экзамены нужны совсем для другого. Они необходимы прежде всего как психологическая проверка для самих людей, для тех, кто их сдает, потому что в итоге, в реальной ситуации все будет зависеть именно от этой психологической состоятельности человека в данный момент. Если он дрогнет, вместе с ним дрогнет все его искусство. Если он испугается, искусство пропадет, чем бы он ни занимался.

Это и есть критерий мастерства?

Состояние духа — да.

Чем является для Вас Айкидо?

Айкидо для меня — это способ существования. Но это не значит, что я достиг вершины в этом понимании. Мне хотелось бы, чтобы это стало способом существования. Мастер — года два назад — был озабочен ростом моего технического движения, улучшением моей техники, обеспокоен, видимо, тем, чтобы я на этом не остановился, потому что несколько раз он мне сказал о том, что техника — это не все, главное — это найти соответствующий Айкидо способ существования, способ жизни. Вот я и ищу его. Это для меня главное.

Сейчас у всех трудности, я тоже думаю, как решить все жизненные проблемы, как выжить... Я всегда понимал, что если займусь бизнесом, то должен буду отдавать часть времени Айкидо, общаться с людьми иного склада, не такими, как я; значит, должен буду оторвать это от Айкидо, или от возможности пообщаться со своим ребенком, или просто посмотреть на деревья. Я отказался от этого, сознательно ограничил себя. Есть места, где я никогда не бываю. Поэтому, когда меня спрашивают: «Как часто Вам приходится применять Айкидо в жизни?», я отвечаю, что живу очень замкнутой жизнью: тренировки — дом, дом — тренировки. (Смех) Но, если на меня кто–то там «наедет», мне придется, конечно, что–то применить.

Мои ученики то и дело докладывают мне, что они там что–то применили и там... Многие из них работают в такой сфере, где им приходится очень часто сталкиваться с конфликтными моментами — в баре, в ночном клубе; кто–то работает в милиции. Их способ жизни вынуждает их сталкиваться с такими ситуациями. В Китае есть притча, о том, как ученик пришел к учителю и сказал ему : «Я хочу быть Вашим учеником». Тот вывел его на улицу, показал темный переулок, где стояли мужички, и сказал: «Вот если ты пойдешь туда...» — «Да, да, я буду сражаться!» — «Я тебя не возьму». — «Почему, Учитель? Я хочу научиться ушу!» — «Искусство ушу состоит в том, чтобы не ходить в тот переулок, а найти другой переулок.» И вот многие люди влезают в такие «переулки», они создают их сами. Когда–то я тоже прошел этот период...

Что бы Вы пожелали Вашим ученикам — тем, кто уже занимается Айкидо и тем, кто только вступил на этот путь?

Во–первых, сохранить Айкидо, т.е. отвоевать возможность заниматься этим боевым искусством: ее ещё нужно завоевать, эту возможность! Многие люди приходят ко мне и говорят, что хотят заниматься, что им нравится Айкидо, а я знаю, что они не будут тренироваться: я вижу, как они живут, вижу, что дело управляет ими, а не они делом. И, действительно, проходит время, и они бросают тренировки. Выходит, что даже полюбив Айкидо, они не отстояли своего права заниматься — не отстояли у работы, у семьи, у друзей. Вот когда все окружающие люди привыкают, что вы занимаетесь Айкидо, понимают, что бороться бесполезно, как только для всех это становится привычно, значит, это стало органичным для вас. Вы отвоевали это у жизни, этот кусок. Каждый должен отвоевать себе у этой жизни возможность заниматься любимым делом. Я говорю необязательно о профессиональном занятии Айкидо, когда человек создает школу, учеников, вынужден тратить очень много времени не на свои тренировки, а именно на то, чтобы тренировать других, как этим занимаюсь я. Многие мои ученики сохраняют свою профессию, тренируются для себя, никого не уча при этом. И таким способом они тоже занимаются Айкидо, и, в общем, большинство людей так и занимается. Не все становятся профессионалами, для этого тоже нужно иметь определенные способности, уметь убеждать людей, быть хорошим методистом, уметь каждому человеку индивидуально подсказать, что конкретно ему мешает сделать данное движение правильно. Это педагогика и тренерская работа. Это не может быть делом всех подряд. Да и большинство не стремятся к этому.

И ещё один совет. Меня часто спрашивают мои ученики, особенно начинающие: «Как развить гибкость, необходимую для Айкидо?» или «Как избавиться от жесткости в работе и стать чувствительным?», «Какие делать дополнительные упражнения, которые пригодились бы в Айкидо?»... Я всем объясняю, что Айкидо — система, основанная на природных принципах, все очень естественно. Айкидо — это не пренебрежение силой, а высокое уважение к ней. И в соответствии с этим движение и вся внутренняя структура очень природны. И поэтому Айкидо существует как модель Мира, и если бы так не было, то, действительно, можно было бы найти какие–то упражнения для того, чтобы развить гибкость для Айкидо. На самом деле Айкидо не требует подпорок, т.е. Айкидо не требует для совершенствования каких–то других систем. Тогда Айкидо не было бы целостной системой, оно было бы ущербно, требовало бы определенных гибких людей, но это не так. Так же, как и мир, Айкидо готово вместить каждого. Но для этого человек должен сознательно войти в эту структуру: он не может механически заниматься Айкидо, он должен ставить себе задачи и сам эти задачи решать, перестраивать себя, быть активным в Айкидо. Нельзя пассивно ждать, чтобы тебя кто–то тренировал: «Ну, давайте, тренируйте меня», Так нельзя осуществиться в Айкидо, так же, как нельзя осуществиться в жизни, оставаясь пассивным. Внешне вы можете быть для кого–то пассивны. Но внутри вы можете жить очень активной жизнью и решать какие–то задачи. В любом случае только активно можно жизнь прожить. Я желаю вам этого.